Хроники → Древнейший

На станции ремонта кораблей царил поздний вечер. На первый взгляд, единственными источниками движения были ходуны, массивные шагающие роботы, занимающиеся полуавтоматической уборкой и проверками безопасности и похожие на оторванные журавлиные лапы.

Однако, по коридорам медленно двигалась ещё одна фигура. Древнейший, или Джонатан Веспер, как он был известен в записях отдела кадров (и нигде больше), выполнял свой последний обход. Сегодня был последний день его карьеры; завтра он уходит на пенсию.

Это был худощавый седой человек с длинной бородой и спокойными манерами. Его речь всегда была размеренной, а его действия проистекали из глубокой уверенности в себе и своём месте в мире. Он был скрупулёзен вплоть до одержимости, когда дело доходило до чистоты и порядка; его девизом была простота, и, хотя он был хорошим наставником, он также и разочаровывал своей приверженностью старым теориям и неспособностью принять иные точки зрения. Именно эта склонность к поучениям вкупе со старческим мировоззрением и принесли ему его кличку.

Предметом для гордости и радости была его Выставка Крыльев — ряд корабельных запчастей, в большинстве своём плоских или как-либо похожих на крыло, выставленных на постоянное обозрение на станции. Они были установлены в ряд, тянувшийся через основной отсек станции, и разнились в размере от роста невысокого человека до высоты двухэтажного дома. Он чистил их каждую неделю, бесперебойно, в одиночестве проходя по тёмным залам.

В былые времена эти части использовались для обучения, как справочным материал для новичков и как корпуса для тестирования новых модулей. Каждая часть удерживалась в раме, состоящей из пары массивных зажимов на полу и троса, натянутого между частью и ближайшей стеной. Если кто-то хотел достать часть для осмотра или экспериментов, они подгоняли ходуна и зажимали её в его лапах. Потом кто-нибудь нажимал кнопку на старинной, огромной контрольной панели, зажимы ослабевали, трос отсоединялся от стены и ходун мог нести запчасть туда, где она была нужна.

Те времена подходили к концу, и части скоро должны были быть убраны. Они принадлежали тому уходящему веку, когда в механике царил практический подход, а сейчас все ценили лишь симуляции, превосходившие человека в точности, но проигрывающие ему в чувстве конструкции. Когда Древнейший уйдёт, Выставка уйдёт с ним.

Он не возражал. Люди думали, что он привязан к Выставке, и было несколько робких попыток со стороны старших членов команды закрепить её статус как музейной экспозиции навечно, но он уговорил их не делать этого.

Он никогда не говорил никому, но тем, к чему он действительно был привязан, была завершённость. Конец урока; складывание инструментов в коробку; окончание сборки модуля; момент, когда отработавшая своё запчасть разбирается на лом, — всё это давало ему больше удовлетворения, чем какие-то неопределённые памятники. Его наибольшей радостью в ненаписанной поэме жизни было ставить точку в конце строки, одно движение пера, завершающее сложный узор. Выставка была кульминацией лет, прожитых в труде и работе, не просто памятником его долгожительству, но напоминанием, с чего он начал и через что прошёл. Не только торжество, но и предупреждение. Мысль о том, что она может пребывать здесь вечно, откровенно расстраивала его.

Все уже ушли из ангара, но он ещё оставался тут, собирая свои вещи и готовясь к завтрашнему грустному празднованию. Иногда ему казалось, что он слышит, как вдали что-то поскрипывает, но он списал это на свой старческий слух и ходунов.

Как и многие механики, Древнейший держал в своём ящике множество небольших деталей, как для справок в будущем, так и для памяти о прошлом. Многие из этих деталей были достаточно тяжелы, чтобы стоять на одном из концов. Когда он потянул самую большую секцию ящика, он услышал стук, и увидел нечто странное: кто-то аккуратно расставил всё внутри наподобие домино. Детали стояли в ряд в шатком равновесии, и, как только он открыл ящик, они попадали друг на друга.

В ящике не было ничего больше — ни записки, ни постороннего предмета, ничего, что бы ответило на вопрос “кто?” или “зачем?”.

Древнейший закрыл ящик, аккуратно сложил остаток своих вещей и осмотрелся. Поблизости не было никого.

Ему снова послышался скрип. Он не мог сказать наверняка, но почувствовал, что звук шёл примерно со стороны Выставки.

Люди часто считали его простаком, он знал это, и не мог не согласиться. Но его простота была заработана годами хороших и плохих переживаний. Он не был настолько туп, чтобы не понимать сложность — наоборот, он был умён и проницателен достаточно, чтобы упрощать её. В итоге, он знал, что имеет значение, а что маловажно, и жил соответственно. Также он знал, как функционируют люди, и как далеко они могут зайти, чтобы сделать что-то злое.

Не все соглашались с его мировоззрением или с его авторитетом. Были и стычки, в основном с некоторыми младшими работниками. В последнее время эти стычки участились и стали более едкими; было вполне очевидно, что определённые личности начали возмущаться его ролью в коллективе. Однако, поскольку они были слишком молоды и незрелы, чтобы открыто встать против него, они атаковали не напрямую, как стая маленьких псов, кусающих пятки большой добыче. Они делали ехидные замечания. Они смеялись. Они оставляли мусор у его стола и разбрасывали его вещи, пока его не было рядом. Один из них, Зиан, вёл себя особенно воинственно, и теперь, когда Древнейший думал об этом, он осознал, что Зиан весьма много трепался о дне его ухода на пенсию и о том, каким знаменательным событием это будет.

Чего Зиан и остальные, по-видимому, не осознавали, так это того, что он тоже когда-то был молодым.

Теперь он был уверен, что скрежет, который он слышал раньше, происходил от креплений, удерживавших Выставку.

Что ж, у молодёжи было не отнять одного: они знали своё оборудование. Так любимые ими бесконечные симуляции могли быть использованы для расчёта, с ничтожно малой погрешностью, усилия, необходимого для поломки предмета. Например, если пробраться в ремонтную мастерскую и одолжить одну из автоматических пил Стрейкера — этих пил высшего класса точности с тонкими, как бумага, лезвиями — можно было бы, задав правильные параметры, сделать в металле надрез, обеспечивающий поломку предмета в определённое время и при определённом приложенном усилии.

Например, если известно, что в определённое время, ночью, старое крыло корабля будет испытывать давление старой, сморщенной руки, очищающей его в последний раз, можно подпилить его крепления ровно настолько, чтобы оно обрушилось при касании.

Теперь, когда он сконцентрировался насколько мог, Древнейший слышал тихие, тихие поскрипывания и от остальных креплений.

Падающие костяшки домино.

Он ухмыльнулся.

Как можно менее подозрительно он оглядел потолок. В каждом углу, как и положено, были установлены камеры наблюдения. Некоторые из них имели широкофокусные объективы, покрывающие целые секции мастерской, в то время как остальные фокусировались на разных типах движения. Как и положено, пара камер смотрела прямо на него, но, случись в поле зрения движение меньшего обьекта, камеры должны последовать за ним.

Он взял гаечный ключ в руку и пошёл. Через несколько шагов он притворно споткнулся и выронил ключ, отправив его в полёт перед собой. Большинство мелких чувствительных к движению камер немедленно повернулись в сторону ключа, но он заметил две, которые по-прежнему смотрели на него. Кто-то наблюдал.

Древнейший подобрал ключ и быстро вышел из мастерской. Он направился в секцию вооружений, где также складировали неиспользуемый инструмент. Ранее он заметил, что кто-то оставил там банку со смазкой для брони — похожей на дёготь жидкостью, необходимой для установки и тестирования помп модулей усовершенствования. Добравшись до нужного шкафа, он снова притворно споткнулся, схватившись за полку шкафа как бы для удержания равновесия. Вставая, он сунул небольшую баночку со смазкой в карман, затем демонстративно и шатко положил ключ в кучу ненужного инструмента. Он был уверен, что его зрители как следует посмеялись над старым шатающимся дураком.

Они могут смеяться как хотят. Если у него не будет его простоты, он хотя бы обеспечит себе завершённость.

Он направился к столу Зиана, который, без сомнения, был организатором всего этого. Тот, кроме своей самоуверенности, напыщенности и невежливости, был также тем ещё коллекционером безделушек. Его рабочий стол был его гордостью, украшенный тучей разнообразных сертификатов, предметами коллекционирования и искусства и прочими разнообразными редкими и эмоционально дорогими штуковинами. Большинство из них были прочно прикреплены к столу каким-либо способом; их владелец был настолько параноидален, что считал каждого потенциальным похитителем своих сокровищ.

Древнейший и не собирался ничего красть. Если что, он всего лишь хотел убраться на рабочем месте этого человека... Они считают его глупым стариком — что ж, он исполнит свою роль до конца.

Он сунул руку в карман и открыл банку со смазкой. Повернувшись так, чтобы камеры не могли видеть его действий, он уронил её на пол. Раздался стук, и он немедленно сказал: “Что это?”. Оглянувшись по сторонам (давая жидкости время вытечь), он наконец взглянул вниз и громко сказал:

— О Боже, да тут лужа смазки под столом! Лучше бы мне вытереть её.

Он встал на колени, несколько секунд посмотрел на лужу, затем снова встал и так же громко добавил:

— Похоже, мне не достать её под столом. Придётся его двигать, лужа сама себя не вытрет.

Он побрёл назад в ремонтную мастерскую, к секции ходунов. Одним из его былых достижений было десятилетие, проведённое в металлическом седле, и он старался не отставать от прогресса в технологии роботов-шагоходов. Он влез в ходуна, завёл его и вернулся к рабочим столам. Это помещение было отделено от основного ангара передвижной перегородкой, слишком тяжёлой для одного человека — но для робота было просто поднять её и оставить в сторону. Он потянулся внутрь, подобрал стол Зиана и вынес его из помещения. Однако, он не поставил его на пол — вместо этого он прошёл до последнего, самого большого корабельного крыла в Выставке, и поставил стол рядом с ним.

Как было выяснено поколениями проспавших, расстояние между жилыми каютами и мастерской предательски велико. Даже бегом его невозможно преодолеть менее чем за десять минут. В особенности если вы, к примеру, отдыхали дома, ели закуски, пили пиво и смеялись над старым простаком, шаркающим по мастерской.

Древнейший отвёл ходуна назад на его стоянку, выключил его и слез. Затем он громко заявил:

— Прежде самое важное. Мне лучше бы позаботиться о моей старой коллекции крыльев, перед тем как вытереть ту лужу, а не то ведь забуду со старости.

Он вышел к буфету, с превеликим удовлетворением заметив, что некоторые из креплений в ряду крыльев определённо скрипят. Что ж, они прекрасно подобрали время.

Когда он добрался до самой первой из запчастей, небольшого крыла в буфете, он огляделся в последний раз. Он заметил, что одна из чувствительных к движению камер теперь вертелась туда-сюда, фокусируясь то на столе, то на нём, то на столе, то на нём, всё более отчаянными движениями.

Он достал из кармана тряпку и начал стирать пыль с корабельной части. При этом он немного налёг на крыло.

Раздался треск.

Древнейший подумал о завершённости, о последнем росчерке пера.

Он налёг чуть сильнее, и с воем ломающегося металла крыло опрокинулось. Оно упало на следующую часть, крепления которой также отказали под ударом в несколько тонн, и она рухнула на следующую, и так пока весь ряд не повалился, как чудовищное домино. Древнейший слышал бренчание рвущихся поддерживающих тросов, а затем — финальный разрушающий удар, раздавшийся, когда десятитонный кусок корабля полностью разнёс драгоценный деревянный стол вместе со всем, что на нём было. А ещё он мог поклясться, что слышит вдали едва различимый, медленно приближающийся вопль.

Он закрыл глаза и улыбнулся.



Перевод © Alphus

Написать комментарий
 
EVE Online and the EVE logo are the registered trademarks of CCP hf. All rights are reserved worldwide. All other trademarks are the property of their respective owners. EVE Online, the EVE logo, EVE and all associated logos and designs are the intellectual property of CCP hf. All artwork, screenshots, characters, vehicles, storylines, world facts or other recognizable features of the intellectual property relating to these trademarks are likewise the intellectual property of CCP hf. CCP hf. has granted permission to EVE-RU to use EVE Online and all associated logos and designs for promotional and information purposes on its website but does not endorse, and is not in any way affiliated with, EVE-RU. CCP is in no way responsible for the content on or functioning of this website, nor can it be liable for any damage arising from the use of this website.